В предыдущих сериях:

• Вестминстер: часть первая, часть вторая, часть третья и бонус-трек;
• Сити;
• Кемден.

Сегодня посмотрим на западные районы, у меня там не много.

Самые узнаваемые там таблички — Кенсингтона и Челси. Понт-стрит:

Глостер-роуд:

Слоун-стрит:

На этой табличке Слоун-стрит вдруг просто Челси, без Кенсингтона:

Нашлась одна табличка Хаммерсмита и Фулхэма. Ариэль-вей:

Ещё западнее — более-менее типичные таблички в Чиссике (Хаунслоу). Дюкс-авеню:

Тёрнем-грин-террас:

И вариант с засечками. Кренбрук-роуд:

Продолжение

Как вы знаете, я противник любых видов насилия.

Один из видов насилия, за который я готов убить — это насилие над тюбиком с зубной пастой. Многие не умеют выдавливать зубную пасту из тюбика нормально, то есть вот так:

Вместо этого они давят на тюбик в случайных местах, пока он не превратится в омерзительный жёванный огрызок:

Мало того, что на такой тюбик без слёз не взглянуть и в руки его взять противно, из него ещё и пасту теперь хрен выдавишь. После того, как тюбик деформирован, приходится тщательно проталкивать остатки пасты из разных его уголков, направляя к отверстию.

А мне-то как будто делать больше нехрен.

Осенью я столкнулся с разными венгерскими радостями, где «gy» читается «дь», а «a» читается «о».

А тут меня занесло в Стокгольм — и у меня море новых впечатлений.

Эта станция метро читается «Медбоярплатсен»

Конечная на букву N читается «Нушборьй»

Это «Хунштул»

В это трудно поверить, но — «Шиста»

«Брэннщюркагатан»

Что, ki читается «ши», а ky читается щю!?

Да, но с другой стороны sj читается «хь», так что нормально.

«Сёдерхюкусет»

После заметки про прошлые выходные в Бергхайне, несколько человек спросили, как же я прошёл фейсконтроль, который не хотел меня пускать, и при чём тут Кемп. Например, Фёдор:

Не мог бы ты рассказать подробнее? Мне казалось, что есть ситуации, в которых Кемп не применим: когда сталкиваешься с тупой силой, которой ничего не нужно, кроме того, что она делает — фейсконтроль не пускает в клуб, гаишник грузит машину на эвакуатор, кассир в банке не выдаёт денег без паспорта.

По-моему, в таких ситуациях остается только искать кого-то, кто может на эту силу повлиять — руководителя отделения, службу собственной безопасности и т. д.

Если честно, Кемп особо ни при чём. Я вёл себя так, как вёл бы и без Кемпа. Но сейчас, когда я знаю Кемпа, можно разложить моё поведение на принципы. Принципы применимы вообще всегда: хоть с коллегой, хоть с женой, хоть с гаишником. С миссией, в мире клиента, без нужды и с открытыми вопросами не пропадёшь. Если вы думаете, что есть случаи, когда Кемп не применим, значит вы просто не поняли книгу, сходите на курс к Синельникову.

После того, как мне отказали, я сказал что-то такое, спокойно и с улыбкой:
— Okay... It’s interesting how it works here. I was let in two months ago wearing the same clothes, but not today. So I’m confused :-) I actually came from Russia for this weekend to listen to Oscar Mulero. Just out of curiosity, what would help me get in next time?

Мужик слушал, но когда я задал вопрос — безразлично пожал плечами и отвернулся. Я не спешил уходить, стал тоже смотреть по сторонам. Учитывая, что он меня не послал сразу, я думал, что, может, ещё попробую что-нибудь сказать. Но через секунды три он на мгновение повернулся ко мне и сказал:
— Go.

А я сначала даже не врубился, куда гоу: внутрь или типа вали не стой над душой. Посмотрел на него вопросительно, и он повторил свой гоу, указывая на дверь клуба. Я:
— Wow, thank you!

Что тут произошло? Я вижу ситуацию так.

У него 100% власти, поэтому хоть как-то спорить или пытаться давить вообще бессмысленно. Поэтому всё, что я могу — это сделать так, чтобы ему самому было приятно меня пустить. Я должен сказать такие слова, чтобы он почувствовал, что я не пытаюсь его разводить, и чтобы изменение его решения не выглядело слабостью в глазах его коллег.

Поэтому первым делом я признал его решение: Okay. Без этого, я думаю, всё остальное он бы вообще слушать не стал.

Дальше я постарался сформулировать всё так, чтобы изложить ему ситуацию, но не выглядеть просящим или уговаривающим. Я сказал, что приехал в Берлин специально на Оскара Мулеро (что правда), но при этом не пытался давить на жалость, не упоминал стоимость перелёта и гостиницы. Сказал достаточно, чтобы он почувствовал себя благородно, позволив мне пройти, но не столько, чтобы он подумал, что я пытаюсь манипулировать им, вызывая чувство вины.

Я закончил текст вопросом, причём специально со словами next time, чтобы окончательно снять всякое ощущение давления. Этим я ещё раз подчеркнул, что его решение относительно этого раза признано и не подлежит сомнению.

Ну и, конечно, я это всё говорил дружелюбно и негромко, чтобы это не выглядело со стороны как спор или, не дай бог, наезд, потому что это было бы совершенно не в мою пользу.

Но ведь это могло не сработать? Разумеется! В переговорах нет ничего, что гарантированно сработает.