Хорошие веб-дизайнеры всегда делали сайты резиновыми, а плохие — кирпичом.

Хороший дизайнер смотрит на споры о необходимости резины с удивлением. Ясен пень, дизайн должен уметь жить при разных размерах экрана, о чём тут спорить? Сайт — не плакат.

Резиновый сайт, вопреки заблуждению, — это не когда всё прописано в процентах вместо пикселей, а когда дизайнер тщательно думает о том, как сайт себя ведёт в зависимости от ширины экрана и внимательно подстраивает отступы, максимальные и минимальные размеры разных блоков, переносы, чтобы при любой ширине хорошо использовалась площадь экрана, никакие блоки не смотрелись непропорционально, фоновые изображения не повторялись.

По мере развития веба, технические средства для реализации резины не стояли на месте, и хорошие дизайнеры с удовольствием брали новые приёмы на вооружение. Появилась возможность указать максимальные размеры блока — стали ограничивать длину текстовых строк независимо от общей ширины. Появились флоаты — стали показывать разное число элементов в строке при разной ширине. Появились медиавыражения — стали менять фрагменты вёрстки в зависимости от ширины.

На западе необходимость резины долгое время не признавалась. Дело в том, что когда на западе появился веб, в него пришли полиграфисты, которые просто не понимали, как дизайн может быть не фиксированным, и насиловали веб своими полиграфическими представлениями о прекрасном. В России же «веб» и «дизайн» появились более-менее одновременно, поэтому здесь резиновость среды воспринималась как естественная её степень свободы, дизайнеры изначально учились с этим жить.

Некоторые русские дизайнеры, ссылаясь на западный опыт, зачем-то отказывались от резины. Но нерезиновость западного веба — случайное неприятное следствие его истории, а не осознанный выбор. Отказ же русского дизайнера от резины — очевидный шаг назад, регресс.

Шли годы, и в связи с распространением мобильных устройств на западе стали понимать, что сайт должен всё-таки как-то адаптироваться к разным размерам экрана. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Но, к сожалению, пока западное представление о резине весьма примитивно. В то время как русские дизайнеры научились тысяче приёмов, которые позволяют сайту плавно сжиматься и растягиваться, западные дизайнеры пока делают два-три макета для разных, всё ещё, зачастую, фиксированных размеров, и переключаются между ними при разных пороговых значениях ширины окна.

Подход, когда макеты для разных экранов готовятся отдельно, провоцирует дизайнеров на то, чтобы придумать чуть ли не отдельный сайт для каждого размера. Например, дизайнер решает, что какая-то функция на мобильном нужна не так часто, и переносит её сверху вниз или вовсе убирает. Это такая же медвежья услуга пользователю, как микрософтовское сокрытие редкоиспользуемых пунктов меню в старых версиях «Офиса». Человек, привыкший пользоваться сайтом на одном устройстве, вынужден заново знакомиться с ним на другом. Качественная резина не позволяет себе такого неуважения к привычкам пользователя.

Распространившиеся в западном вебе термины responsive design и adaptive design — это всего лишь маркетинг-буллшит, означающий такую вот дискретную недорезину для бедных. Можно только удивляться тем русским дизайнерам, которые сначала вопреки здравому смыслу отказывались от резины вовсе, а теперь поют дифирамбы её примитивному пониманию, которое только начинает формироваться на западе, и даже выдают это за какой-то новый подход к веб-дизайну.

Делайте сайты полезными и привычными независимо от размеров экрана.

Сильно шарахнуло сегодня, конечно. Я аж проснулся ни свет ни заря. Громыхало так, что казалось, что щас дом рухнет. Но мне повезло — окна не выбило. Далеко не всем так повезло.

Не повезло мне в другом — что я саму красоту проспал. Пришлось потом Ютюб смотреть:

Кстати, на видео взрыва нет — запись кончилась раньше, чем звук дошёл до места съёмки. Когда бабахнуло, я сразу в твиттер полез.

Слухов было самых разных — море. Сначала все думали, что упал военный самолёт. У нас тут всё время какие-то долбаные учения проводятся. «Долетались», — писал коллективный челябинский твиттер. Версии о метеорите сначала вызывали насмешку (примерно как версии о пришельцах). Какой метеорит на Земле? Это в космосе метеориты летают.

Но постепенно все сошлись во мнении, что таки метеорит.

А это — Челябинский цинковый завод, пострадавший от метеорита:

Фото Андрея Костина

«Осколок метеорита попал в цех Челябинского цинкового завода, разрушил его и в результате был выброс хлора», — сообщали в твиттерах. Мой отец много лет работал на этом цинковом заводе и знает и сам завод, и производство цинка как бог. Он говорит:

Я поначитался всяких слухов в твиттере, обеспокоился, но мне почти сразу удалось дозвониться до одного из руководителей завода. Во-первых, все живы и никто серьёзно не пострадал; есть порезы стеклом, ушибы, ну и шок, конечно, у некоторых. Во-вторых, это не цех, а склад цинкового концентрата. В-третьих, туда никаких астероидов (метеоритов, нейтронных бомб) не попадало, просто старое здание, построенное чуть ли не в 30-х годах, не выдержало взрывной волны, и у него разрушился кусок стены и крыши. В-четвертых, выброса хлора там быть не могло.

— Почему выброса хлора быть не могло?

Потому что там нет хлора, он никак не применяется при производстве цинка, ему неоткуда взяться на заводе. Точно так же там не могло быть выброса радиации или, скажем, кокаина.

— А что за дым был на некоторых фотках?

Это не дым, а пыль. Ничего хорошего, конечно, но никаких токсичных газов, кислот, ничего угрожающего взрывом или отравлением там нет.

— Ну ладно, а цинковый концентрат этот наверняка ведь очень страшный?

Цинковый концентрат — это обогащённая руда, сыпучий цинксодержащий материал, из которого завод производит собственно цинк. Конечно, я не стал бы им посыпать для красоты дорожки на даче, но в общем он достаточно безобиден.

— Расскажи подробнее о нём, что значит безобиден? Чем он всё-таки плох?

Ну как — это пыль промышленного материала, содержащего соли тяжёлых металлов. То есть это не то, чем рекомендуют дышать людям для лечения астмы. Но он не относится к ядам, не несёт каких-то явных угроз.

— А как теперь завод будет работать, если склад разрушен?

Сам склад — это по большому счету просто ангар, там вагоны с концентратом разгружают. Из отсеков склада концентрат грейферными кранами грузят в печи через систему конвейеров. Если склад разрушен, то это остановка завода. Но тут просто обвалился кусок стены и крыши. Если оторвало крыло у машины — неприятно, но на функциональность не влияет, ездить из пункта А в пункт Б она будет практически с той же скоростью.

Приятно, когда хоть какую-то информацию можно получить напрямую от знающего человека.

Фотки и видео собирает Илья Варламов

Как-то мы с отцом ехали вдвоём далеко на машине. А это хороший повод для умной беседы.

Речь зашла об «основных теоремах». Основная теорема арифметики — это что любое целое раскладывается на произведение простых чисел, и единственным образом. Основная теорема алгебры — это что у многочлена столько корней, какой он степени (хотя там с формулировками ад). А основная теорема анализа у меня как-то вылетела тогда из головы.

Отец предположил, что основная теорема анализа — это теорема Ньютона—Лейбница. «Это про что?» — спросил я. Отец: «Точную формулировку не помню, но что-то о том, что интегрирование — это операция, обратная дифференцированию».

Стоп, а это разве не по определению?

Как всегда с этими основными теоремами, сказанное в них кажется очевидным после того, как ты уже это прошёл. Но на самом деле именно основная теорема позволяет нам считать интегрирование и дифференцирование обратными операциями. Дальше пойдут глубоко антинаучные рассуждения, где любой математик найдёт 100500 формальных ошибок, но это сейчас не важно.

Что такое дифференцирование? Это когда мы в каждой точке функции проводим касательную и находим тангенс угла, под которым она проходит к горизонту, вот этого:

Теперь если каждой точке поставить в соответствие найденный тангенс, то получится новая функция, которая называется производной. Напомню, что число e как раз знаменито тем, что производная функции e^x равна e^x, то есть в каждой точке тангенс угла как раз равен значению самой функции.

Что такое интегрирование? Это нахождение площади фигуры под кривой функции, ограниченной некими вертикальными границами a и b и горизонтальной осью:

Легче всего считать площадь прямоугольника. Можно разбить кривую, например, на пять прямоугольников и сложить их площадь:

Если делить на всё большее число прямоугольников и посмотреть предел суммы площадей, то получится как раз площадь этой фигуры. Эта площадь называется определённым интегралом функции y = f(x) на отрезке [a; b] и обозначается вот так:

Прямо скажем, совсем не очевидно, что фигня про углы и фигня про площадь вообще как-то связаны.

А связаны они вот как. Обратная производной функция называется первообразной. Первообразная от f(x) — это такая функция g(x), что её производная g´(x) = f(x). Например, у функции y = x² + 8 производная y = 2x. Значит для функции y = x функция y = (x² / 2) + 4 является первообразной.

Легко заметить, что таких функций бесконечное множество. Например, производная функции y = x² + 28 это тоже y = 2x. Значит для функции y = x функция (x² / 2) + 14 тоже является является первообразной. Это логично, ведь производная — это угол в каждой точке, и естественно, что он не меняется от того, на какую высоту мы вертикально поднимаем весь график функции целиком. Значит для функции x первообразная — это x² / 2 плюс сколько угодно.

Так вот, оказывается, чтобы найти площадь фигуры под функцией y = f(x) в пределах от a до b, нужно взять значения любой из её первообразных g(x) в точках b и a и вычесть одно из другого:

Здесь g — хоть и любая, но всё-таки какая-то одна первообразная, поэтому «сколько угодно» у неё будут одинаковыми, вычтутся друг из друга и на результат не повлияют. Можете взять какую-нибудь простую функцию вроде y = 2x, где площадь и без интегралов легко посчитать в уме, и проверить. Работает!

Эта формула и называется основной теоремой анализа или теоремой Ньютона—Лейбница. Если её доказать, то можно уже называть нахождение первообразной интегрированием и вообще относиться к дифференцированию и интегрированию как к взаимно-обратным операциям.

Когда едешь на эскалаторе, нужно стоять справа:

Но некоторые не знают этого, прям едут слева тупицы, хрен пройдёшь. Написано же ведь в пункте 2.6 правил пользования московским метрополитеном, которые висят в каждом вагоне, что надо справа стоять!

Чё, трудно прочитать? Как можно идти в метрополитен, не прочитав правила? Это блин как установить Айтюнс, не прочитав пользовательского соглашения. Едет вот слева, гад, проезжая мимо динамика, из которого «...тся техническим средством повышенной опасности. Находясь на эскала...», и, сволочь, не подвинется правее.

Как-то так, наверное, рассуждают в московском метрополитене.

А в Лондоне не обламываются написать людям прям на эскалаторе, где стоять:

Очень просто. Писать надо там, где все прочитают, а не в специально отведённом месте. И все прочитают. Ну, это я рассказывал уже.

У многих людей есть «самый страшный сон» — сон, в котором происходит что-то ужасное, причём каждый раз одинаковое.

Мой самый страшный сон — я поехал путешествовать и забыл фотик. Сцена всегда одна: я сижу в разбегающемся самолёте, смотрю в иллюминатор, и вдруг понимаю, что не взял с собой фотоаппарат! Меня охватывает паника и ужас, становится ясно, что делать в поездке будет нечего, деньги ушли на ветер, а жизнь потеряла смысл.

Когда просыпаешься, удивляешься, чего такого. Во-первых, явная чушь — ну как можно забыть фотик? Во-вторых, фотик можно купить. В-третьих, можно обойтись айфоновским. Неприятно, конечно, но не сказать, что прям трагедия всей жизни.

Поскольку эта хрень мне снится регулярно, я уже как-то научился понимать, что это сон, и не стоит сильно переживать. Но мозг — хитрожопый орган. Если ему надо, чтобы ты верил в сон, то он своего добьётся.

Представьте, как я испугался, когда мне приснилось, что я на самом деле забыл фотик. Вот это был реально самый страшный сон.

А вот вам специальное фото. В Лондонском метро повесили объявление на обычном листке А4 безо всяких шрифтов Нью Джонстон и подписей мэрии. Куда смотрит королева?

Обратите внимание, где оно висит. Это ещё раз про то, что писать надо там, куда все смотрят, а не где попало.

Ну ладно, я вас немного обманул. Видите, там в последней строчке написано «подробности на постерах»? Кругом ещё висят настоящие постеры, а этот листок А4 — просто ещё одна ссылка на самом видном месте. Постеры такие:

Прочитайте прям целиком. И обратите внимание на формат:

1. Крупный заголовок с основной мыслью и безо всяких «уважаемых пассажиров», «внимания» и «в связи с....»
2. Дополнительные детали и иллюстрация.
3. Одно слово вежливости.
4. Координаты для связи, подпись.

Это стандартный формат лондонского метроинфопостера.

Ещё на плакате есть специальный маленький «дежурный» заголовок (Jubilee line information), но он вообще в параллельном мире живёт и никому не мешает. Листочек с первой картинки устроен похоже: суть в заголовке, дополнения ниже.

Посмотрим объявление подобного типа в Москве:

Фиг с ними с заглавными буквами, щас не об этом.

У нас многие почему-то не понимают, что уважение проявляется не в том, чтобы написать «Уважаемые пассажиры!», а в том, чтобы быть полезными этим пассажирам. То есть это вроде совсем очевидно, но люди мыслят как-то не так, как надо. Это кстати, и вас касается, если у вас в почте в автоподписи написано «с уважением». Грош цена такому уважению же.

Давайте попробуем переформулировать это объявление, убрав мусор и поставив главное в заголовок:

Так, теперь объявление выглядит пустоватым. Стало очевидно, что оно совсем не пытается помочь пассажиру. Старое тоже не пыталось, но маскировало это за тупой уважаемостью пассажиров. Что думает пассажир, глядя на это объявление? «Ну и б... где этот вход через Тверскую?.. Я теперь на встречу опоздаю».

Ответим ему:

Стрелка от балды (я не знаю, куда там надо было идти), про указатели тоже более-менее от балды (я не знаю, есть они там или нет; если нет, то вообще жопа), про 2-3 минуты тоже от балды (хорошо бы померить реально). Если всё знать, можно ещё улучшить. Главное тут подход: сначала сказать главное, потом помочь, потом объясниться и извиниться.

Бесит, конечно, писать слово «станция» всё время, но что делать, есть Тверская улица, нужно быть точным.

Уверен, в Лондоне эти объявления не какие-то мегадизайнеры пишут, а обычные ребята, у которых есть настоящее уважение к пассажирам и внятные гайдлайны.

Поздравляю Студию Лебедева и лично Егора, Людвига и Тёму с победой в конкурсе схем метро! И поздравляю московское метро с отличной новой схемой!

Вы можете счесть меня наивным дурачком, но я уверен, что для студии это было не борьбой за право повесить свой логотип в каждом вагоне, а настоящим желанием решить лучше всех задачу, которая до этого решена не была. Я думаю, в стране есть всего несколько человек, которым эта работа действительно важна, которым это снится каждую ночь, которым правда не всё равно. Очень здорово, что мы сразились в финале, и я искренне рад за коллег — именно потому что знаю, что им это болит не меньше, чем мне.

Есть мнение, что студия победила «только благодаря громкому имени и мощному медиаресурсу». Я так не считаю. Широкая известность РИА «Новости» не помешала мне набрать больше голосов. Если бы моя схема была очевидно на голову выше студийной, я думаю, что голосование бы это и показало. Кстати, в течение всего хода голосования распределение голосов практически не менялось.

Никак нельзя сказать, что студия злоупотребляла своей популярностью. Людвиг с Егором упоминали меня через пост. Тёма в приглашении голосовать за схему написал «какую выберете, такую и повесят», без оценок. А уж в комментариях у них моё имя встречается, кажется, чаще, чем название студии и имена всех её сотрудников вместе взятых.

Полагаю, мою схему увидело не так мало людей. Варламов был столь добр, что целиком выложил описание у себя в блоге. Навальный дал ссылку аж дважды: когда я опубликовал рассказ и потом когда началось голосование (читатели шутили, что после его голоса мне было точно не победить).

Кто-то усматривает несправедливость в том, что студия делала схему большой командой, а я работал один. Я сам ретвитнул несколько твитов поддержки на тему того, что я круче студии, потому что сделал схему в одиночку. Я хочу извиниться перед всеми за эти ретвиты, это было проявлением слабости и не имело отношения к делу. Девятилетний мальчик вообще в финал не попал, а ему, может, труднее всех было. Миллионам пассажиров нет дела до того, в каких условиях была сделана схема — важен только результат.

И я работал не совсем в одиночку — я хочу ещё раз поблагодарить за помощь и советы Колю Товеровского, Артёма Горбунова, Женю Арутюнова, Сергея Чикина, Дениса Фадеева и всех, кто присылал замечания по почте. Без вас моя схема была бы намного хуже.

Спасибо Людвигу и Егору за захватывающую дизайнерскую битву. Неделя перед финальным голосованием была одной из самых интересных в моей жизни. Только очень невнимательный зритель не заметит, насколько моя схема похорошела за это время.

Спасибо Дептрансу и Городским проектам за конкурс. Если бы не конкурс, я бы вообще не взялся рисовать новую схему.

И спасибо всем девятнадцати тысячам семистам двадцати девяти человекам, которые за меня проголосовали.

Студии я хочу пожелать беспрепятственного донесения их схемы до метро, чтобы никакая административно-чиновничья глупость не испортила её в последний момент. И пусть бантик останется.

Рассказы о наших схемах:

• о проекте Студии Лебедева,
• о моём проекте.

С информацией в метро есть проблема: если повесить куда-то полезный и интересный плакат, то там будет собираться толпа, мешающая пройти остальным. Конечно, можно повесить куда-нибудь в укромный угол, где плакат никому не помешает. Ну так там его никто и не увидит. Можно ещё сделать сам плакат бесполезным и неинтересным. Тоже так себе решение.

В метро есть отличное место для информирования людей. Это Самая полезная стена в метро. Это та стена, на которую все смотрят, пока ждут поезда. Это поверхность, созданная для того, чтобы рассказать пассажирам важное. Вот она:

Иногда её оформляют так:

Это самое страшное и тупое метроинфосооружение в истории человечества. Список следующих станций линии, который нужно читать справа налево, набран сверхтесными заглавными с эпизодической разрядкой и разбит красными квадратами Малевича. К пересадочным станциям криво прибиты таблички с Огромной Стрелкой Обязательного Перехода и списком станций связанной линии, набранным случайными шрифтами и расположенным в непонятном порядке. Найти станцию в таком списке невозможно, и привыкнуть к нему тоже нельзя, потому что на каждой станции он разный.

В то же время есть привычный всем способ показать связь станций и линий. Называется «Схема метро»:

Про то, что название станции надо повторять сто раз на платформе, а не два-три, я уже сто раз писал и ещё сто раз напишу (а не два-три), но сейчас тема другая. Схему метро нужно тоже повесить вот так на стене через каждые 10 метров.

Но есть ещё важные объявления — например, о том, что какая-нибудь станция или вестибюль закрывается на ремонт. Такие объявления у нас как раз вешают где попало и оформляют вот так (2008 год):

Никто это не прочитает, как всякие объявления жека у входа в подъезд. Умный жек вешает важные объявления на зеркало в лифте: все как раз туда смотрят, пока едут. Ну а в метро, как мы уже выяснили, все смотрят на Самую полезную стену. Следовательно надо на ней и писать:

Ну и, конечно, повесить это надо хотя бы за неделю до изменения. Ну и на Дмитровской можно и не вешать, конечно. Это нарисовано за 10 минут, не очень аккуратно, и мне не нравится слово «обслуживаются», но смысл ясен. Так проявляется забота о пассажирах.

Если дежурный у эскалатора справок не даёт, то пусть хоть дизайнеры дадут.

Предыдущие выпуски:

• Об идентификации выходов из метро
• Кружки и пеньки
• Про одинарные и двойные станции
• Пост ненависти к координатным сеткам
• Ещё более лучшие стрелочки и чёрная схема
• Боровицкий сад имени Арбатской

См. также всё по тегу московское метро.

Голосование за лучшую схему метро продолжается на сайте Департамента транспорта Москвы. Спешите, остался один день!

Самая милая линия лондонского метро — Ватерлоо-энд-сити-лайн. Мила она тем, что имеет всего две станции: «Ватерлоо» и «Банк» (когда-то называлась «Сити»). Как и полагается любой линии, в вагонах висят её отдельные схемы:

Смысл существования линии в том, чтобы возить толпы работников Сити с вокзала Ватерлоо в Сити (кэп). Поэтому она закрыта вечером и по воскресеньям. Видите, это подписано прямо на схеме. Очень хорошо писать важные вещи прямо там, куда все смотрят, а не в специально отведённом месте для объявлений, до которого никому нет дела.

Вот как выглядит линия на схеме всей системы:

Удивительно, но этой короткой линии 115 лет. За всё это время её никто не расширил ни на одну станцию. А ещё это единственная линия лондонского метро, которая целиком проходит под землёй.

Её цвет очень похож на цвет московской Каховской линии, которая, по случайному совпадению, тоже самая короткая. Когда я делал свою первую схему метро в 2006 году, я заметил, что Каховскую линию можно нарисовать точно так же, и, конечно же, нарисовал:

Тогда я ещё не знал, почему нужно рисовать пеньки, а не кружки. Да и вообще, что не обязательно всё таким страшным делать. Но это версия 1.27 из 2006 года, что вы хотели? Зато дружба между Москвой и Лондоном на тему бирюзовых линий.

Вернёмся в Лондон. Поскольку схема линии такая короткая, то в отведённый формат она влезает два раза, и всё равно остаётся место. Поэтому там просят не курить:

Кстати, цвет поручней совпадает с цветом линии на схеме не случайно — это правило соблюдается на большинстве линий (хотя, к сожалению, не на всех — на серой Джубели-лайн зачем-то жёлтые поручни).

Любимые заметки про лондонское метро:

• Линии Circle и District (важно про переходы между линиями)
• Извинения менеджера Джубели-лайн (очень трогательно, нам надо учиться такому);
• Как временно закрывали станцию Heathrow Terminal 4 (тоже про заботу, нам такое и не снилось);
• Service Update (немного про повседневную жизнь лондонской подземки)

Читайте также мои рассказы про поездки в Лондон в 2011 году: май, октябрь.

Чтобы объяснить друг другу, в какой выход идти из метро, люди в Москве вынуждены говорить заклинаниями («первый вагон из центра») или объяснять на пальцах («не тот выход, где пироги да слойки, а с другой стороны, там ещё цветочный ларёк вроде был»). А организации стесняются так писать, поэтому вообще молчат о том, как к ним идти из подземелья.

При этом указатели выхода в Москве довольно подробные:

К сожалению, такая подробность указателей мешает идентифицировать выходы.

В гайдлайнах лондонского метро сказано, что перечислять много наземных объектов в таких указателях нельзя, должна быть одна конкретная надпись. Иначе люди будут стоять и тупить в такой указатель вместо того, чтобы быстро топать дальше. Они прям зачёркивают вариант с длинными списком как негодный:

В жизни:

Так пассажиры, которые знают, к какому выходу им идти, находят его быстро и легко. Но как же помочь тем, кто не знает? Если вы внимательно прочитали скриншот из гайдлайнов, то уже знаете ответ. Для этого на стену вешают такую штуку:

Нумерация используется не всегда, иногда удобнее выход просто назвать каким-то одним основным объектом:

На таком «гиде по выходу» подробно расписано, какой выход куда ведёт, и даже нарисована карта окрестностей. Указатель ставится так, чтобы собирающиеся возле него люди не слишком мешали основному потоку выходящих со станции пассажиров.

Аналогичная система в Париже. Сориентировались:

Идём:

Простите, что фотки с разных станций.

Если делать так в Москве, то очень важно сделать сквозную нумерацию для целых узлов, а не привязываться к названиям станций. И чтобы с любой станции узла по указателям можно было выйти из любого выхода, даже если для этого сначала придётся перейти на связанную станцию. Если сделать иначе, начнётся ад. Как мы знаем, когда следуешь по указателю «Выход в город» со станции Пушкинской, неожиданно выходишь в город из вестибюля Чеховской. Если это будет, скажем, выход 3, а у Пушкинской где-то ещё будет свой другой выход 3, то всё.

Короче, все вот эти выходы должны иметь разные номера (и тут ещё не все обозначены вроде):

Ещё хорошо бы придумать принцип нумерации выходов в более-менее типовых станциях, чтобы продвинутые пользователи могли сами догадаться, какой выход какой номер имеет. Скажем, сначала слева направо все выходы в сторону первого вагона из центра, потом слева направо все в сторону последнего:

В целом, как вы знаете, я не большой любитель нумерации. Везде, где возможно, я предпочёл бы использовать короткие названия (как на втором лондонском «гиде»).