В проекте мобильной навигации на мероприятиях «Сенсума» нам нужно было обойтись без стрелок по двум соображениям:

1. Универсальность. Навигация должна работать в любом здании, где «Сенсум» проводит мероприятия — заранее направления неизвестны. А делать набор со всеми возможными стрелками — слишком расточительно.
2. Антивандальность. Мобильную навигацию легко передвинуть, а стрелки как раз вдохновляют участников на неуместные шутки.

Это даже не считая того, что в хорошей навигации в принципе число стрелок обычно стремятся сократить.

Но куда ставить знак «Туалет» без стрелки, чтобы было понятно расположение туалета? Прямо рядом с туалетом ставить большого смысла нет — на двери и так висит табличка. А из других мест знак будет плохо видно.

Поэтому мы придумали принцип двух взглядов: знак должен стоять в таком месте, из которого виден искомый объект; сам знак должен быть виден с максимальной площади.

Например, в чебоксарском дворце культуры, где прошла первая конференция с новыми знаками, туалеты находятся в небольших коридорчиках, а знаки мы разместили около поворотов в эти коридорчики:

Знаки видно из всего фойе (пардон, фотка не очень):

Буквально через несколько дней после завершения проекта я отправился на выходные в Будапешт, где обнаружил, что подобный принцип используется для обозначения станций метро. Знак метро ставится не на входе, а где-нибудь на высоком столбе в середине перекрёстка или на площади:

Это просто значит «в этом месте есть метро». Сами же входы расположены в подземных переходах, которые видны вокруг.

Или вот:

В данном случае вход прямо за столбом, с жёлтым заборчиком и знаком Földalatti («подземка»). Это, кстати, первая линия метро — самая старая линия метро в континентальной Европе. Такой же вход расположен и с противоположной стороны дороги.

Это глубоко антинаучная заметка, содержащая, наверняка, море ошибок.

Когда знаешь английский, немного французского и несколько немецких слов, возникает ощущение, что теперь ты не пропадёшь.

Приезжаешь, скажем, в Италию, читаешь первое попавшееся объявление, и как-то само собой становится понятно, о чём речь:

Даже когда слушаешь радио, выхватываешь отдельные понятные фразы про «чентро ди Милано», что там «трафико модерато», а «температуро — тренто кватро», и чувствуешь, что ты молодец.

В каком-нибудь Израиле слова воспринимаются как просто неведомые закорючки, мозг их фильтрует автоматом как не подлежащие расшифровке:

Я пока не был в арабских странах, Китае или Японии, но ожидаю подобного эффекта и там.

В Греции мозг почти всё фильтрует, но иногда приятным сюрпризом оказываются знакомые корни типа κανoν, φαρμα или Ελλαδα.

В этом году я побывал в Финляндии, Эстонии и Венгрии и впервые столкнулся с финно-угорской группой. Она вызывает сильнейшее чувство беспомощности.

Приезжаешь в Хельсинки, а там на центральном вокзале так:

Что это? Вход? Служебный вход? Касса? Пригородные поезда? Оказывается, это торговый пассаж.

Или вот:

Магазин? Кафе? Круглосуточно? Нет, это как раз вход.

Кстати, видите, над всеми „a“ по умляуту? В финском сразу обращает на себя внимание, что буквы с умляутами встречаются в словах сразу кучами, а не по одной.

Бамбарбия. Киргуду:

Табличка дорожного знака:

Что они хотят? Что за блин илопистон? (Ответ — в конце заметки.)

Целым приключением становится поход в продуктовый. Казалось бы, зачем тут язык? Просто хватаешь, что нравится. Но когда в молочном отделе бесконечные полки завалены пачками неведомых брендов, нет никаких шансов понять, где тут творог, где йогурт, где сметана, а где масло.

Камера по-фински — камера! Ура, я понял хотя бы что-то одно, вот это подарок судьбы:

Смотрите, в первом слове опять рассыпали точек над „a“.

Позже я вычитал, что в финском работает гармония гласных: в одном слове обычно встречаются гласные из одной группы, потому что так удобнее произносить. И если надо приделать какое-нибудь окончание хитрое, то гласные в нём тоже подстраиваются под корень, чтобы гармония не нарушалась. Это же прекрасно, правда? Биатлонистка Kaisa Mäkäräinen как бы говорит «Сама тащусь!»:

Позже выяснилось, что с венгерским та же петрушка.

И вот ходишь ты по Хельсинкам и пытаешься читать всё подряд, потому что там латиница, и ты вроде как должен уметь её читать. И на третий день, ни разу не заглянув в словарь, ты уже вдруг понимаешь, что написано:

Это ж северная железнодорожная улица! Конечно, с тем, чтобы понять, что похьёйнен — это северный, а этеляйнен — южный (понятия не имею, как правильно читается, разумеется), помогает дублирование на шведском. «Норра» ведь — это ещё куда ни шло. А то, что «раутатиекату» — это железнодорожная улица, дураку ясно, если ты уже знаешь, что «лентоасема» — это аэропорт, а «раутатиеасема» — вокзал.

А ещё морфология — крутая вещь. Можно изъясняться без предлогов (это уже эстонский):

Конечно, зарядившись финским и эстонским, я ехал в Венгрию, потирая руки. Думал, может, что-то, что я успел понять там, поможет тут. Но нет.

Прямо в аэропорту тебя встречает штука, где чёрным по белому написано «Даже не надейся, что ты что-то здесь поймёшь»:

В метро:

Ведётся видеонаблюдение? Не прислоняться? Нет, пожарный гидрант.

И снова, проходит пара дней, и ты уже начинаешь понимать хоть что-то.

Объявление бомжа гласит: «Пожалуйста! Блаблабла. Спасибо!». Зацените точечки над всеми „o“ в последнем слове.

Чаще всего до смысла допираешь по контексту:

Невероятно, но факт: среда по-венгерски — szerda.

Вокзал по-венгерски — точно так же, как по-фински, только все слова другие: vasútállomás («вошуталломаш»). Vas — железо; út — дорога; állomás — станция. Тогда что написано на экране в автобусе, если мы точно знаем, что это не название следующей остановки?

Очевидно, «выгалломаш» — это конечная.

Мадьяр-асфальт:

Штука, которая сразу взорвала мозг — это образование притяжательной формы. Дело в том, что во всех языках, о которых я хоть что-то знал до этого, изменялось то, к чему притяжается. Если есть я, а у меня есть айфон, то получается: мой айфон (я → мой). По-английски: my honour (I → my). По-французски: mon amour (je → mon). На латыни: mea culpa (ego → mea). Да даже по-фински хельсинский университет — это Helsingin yliopisto (Helsinki → Helsingin)!

Но не по-венгерски. В венгерском изменяется не то, к чему притяжается, а то, что притяжается. Это за гранью человеческого понимания. Если у тебя есть ferenciek (францисканцы) и tér (площадь), то Площадь Францисканцев — это Ferenciek tere («францисканцы площадь-их»).

Кийарот о фёвам тыр фели:

Это выход в сторону площади фёвам («выход фёвам площадь сторона-её»). Кто такой фёвам я пока не разобрался.

Не знаю, какая тут мораль, но это всё неимоверный кайф.