Иногда я играю на Айфоне в некую тетрисоподобную игру. После обновления до 18-го Ай-ОСа при её запуске на экране вылезает такая штука:

Это мелочь заставляет с грустью вспоминать о том, чем была компания Эпл раньше, и чем стала сейчас. Как можно было быть первооткрывателями, а в итоге растерять все знания? Человек, который придумал эту штуку, вообще ничего не знает об Эпле и об интерфейсах, но каким-то чудом работает в Эпле над интерфейсом.

Мы знаем, что режимы — зло. Последние годы Эпл добавляет всё больше самых разных режимов во всё, что делает: Silent Mode, Cinema Mode, Dark Mode, Low Data Mode. Это всё было плохо, потому что человеку приходилось следить за всеми этими режимами и думать, что они значат. Но в этом году добавился Game Mode, который принципиально хуже всего, что было до этого.

На этот раз режим вообще ничего не значит и вообще низачем не нужен. Его нельзя включить или выключить; никто не знает, как и на что он влияет. Весь его смысл — маркетинговый, типа Айфон в курсе, что ты собираешься играть, и щас вот как покажет тебе свою мощь и производительность! Да, он вроде бы там на фоне какие-то процессы утихомиривает, чтобы игра не тормозила, но зачем об этом кричать? Какая польза от этого уведомления человеку? Какое решение я могу принять, увидев его? Это же хуже спама: от спама хотя бы рекламодателю польза, а тут ровно никому во вселенной, чистый вред!

Как вам такой дизайн: игры просто не тормозят! Не потому что специальный режим, а потому что это Айфон, на нём просто не тормозят игры? Но чтобы такой дизайн утвердить, нужно быть Эплом из прошлого, а сегодняшний Эпл на такое уже не способен.

Особенно тупо это, конечно, в контексте моей игры, которая и на 286-м процессоре тормозить не будет, потому что там просто нечему тормозить.

Если вы обсуждаете с коллегой его работу, лучше исходить из предположения, что он подумал, когда её делал, а не просто сделал как попало.

Безобидный комментарий типа «напиши не так, а сяк» или «передвинь это в другой угол» может звучать неприятно, потому что коллега, возможно, рассмотрел много вариантов, пока не остановился на выбранном. Особенно не стоит давать таких комментариев, если это первая мысль, которая пришла в голову. Может получиться, что ты между делом обесценишь значительную работу, как бы приравняв по ценности свою сиюминутную идею результату долгих поисков.

Ещё хуже, если ты делаешь работу на основе работы коллеги и молча исправляешь в ней что-то на свой вкус — это вообще удар ниже пояса. То есть ты настолько уверен, что он сделал как попало, что даже не поинтересовался, а просто поменял на «правильное»! Может, твой вариант и правда лучше, но об этом надо поговорить, а не решать в одностороннем порядке.

Разумеется, может такое быть, что коллега реально сделал как попало — но так пусть он сам об этом скажет! Вместо «напиши не так, а сяк» можно спросить, почему написано именно так. Ответом вполне может быть «я ещё не добрался до этого» или «я пока поставил текст со старого сайта». Ещё можно сказать, что тебя смущает: «Тут вроде можно написать короче», «Мне непонятна эта иконка». А если ты сам взялся что-то доделать, то можно сказать: «Я хочу поменять в твоей штуке то-то, что я этим сломаю?»


Если ты опытный арт-директор, а коллега — это начинающий дизайнер, то твоя сиюминутная идея может быть действительно круче результата долгих поисков дизайнера, но тут есть два момента. С одной стороны, в такой конфигурации ты отвечаешь за результат, на тебя могут давить сроки, и ты вправе требовать, чтобы просто делали по-твоему. Но с другой, к труду дизайнера всё равно стоит относиться с уважением, иначе он ничего не научится делать и будет всегда ждать, что ты будешь давать команды. Если прямо сейчас некогда всё обсудить, можно сказать: «Слушай, мне сейчас нужно, чтобы ты сделал вот так. Возможно, я какие-то твои задумки случайно этим похороню, тогда прости, давай это отдельно обсудим потом».

Мыло имеет форму мыла, чтобы сохнуть. Некоторым хочется положить выпуклой стороной вниз, особенно если мыльница с углублением. В результате в месте касания мыла и мыльницы образуется мерзкая мыльная жижа. Но углубление в мыльнице тоже сделано, чтобы мыло сохло! Нужно положить выпуклостью вверх, чтобы между мылом и мыльницей оставался зазор для воздуха. Кто ж вас ещё жизни-то научит!

Одна из ошибок, которую совершают дизайнеры в работе с арт-директором, выглядит так.

Арт-директор попросил дизайнера что-то как-то сделать. Дизайнер ушёл делать. Пока делал, решил, что получается плохо. Сделал по-своему, принёс показывать арт-директору довольный. Что думает в этот момент арт-директор? «Это не то, что я просил». Арт-директор заново просит дизайнера сделать то же самое. Время встречи потрачено зря.

Когда арт-директор о чём-то просит, он хочет это увидеть (это верно и для любого другого человека тоже). Если дизайнер приносит другое, то это классический пример обманутых ожиданий из теории переговоров. Но главная проблема даже не в этом.

Главная в том, что не произошло движения вперёд. Да, есть шанс, что дизайнер принесёт крутое решение, и арт-директор, увидев его, влюбится и забудет о своей первоначальной идее. Но чаще бывает так: в голове арт-директора по-прежнему есть первое решение, и он по-прежнему хочет его увидеть.

Даже если получается плохо, нужно принести и показать арт-директору. Возможно, это только по мнению дизайнера плохо, а арт-директору нужно именно так. Возможно, дизайнер не понял задумку целиком, и нужно будет изменить что-то ещё. Возможно, получилось действительно плохо и арт-директор предложил ерунду. Ну так он должен своими глазами это увидеть, и тогда, возможно, предложить что-то ещё. Если арт-директор предложил что-то на прошлой встрече, и так и не увидел, что получилась ерунда, то почему он вдруг должен отказаться от этой идеи на этой встрече?

Почему-то в ответ на это иногда звучат переживания о тех самых крутых решениях, которые в такой модели якобы теряются, и о том, что так инициативу и блеск в глазах дизайнера можно случайно убить.

Но ни один нормальный арт-директор не расстроится, если ему принесут крутое решение! Главное приносить его не вместо того, о чём просили, а вдобавок: «Ты просил сделать так, но мне не очень понравилось, и я нарисовал ещё второй вариант, хочу его тоже показать». А если нарисовать оба варианта не хватает времени, то можно хотя бы заранее договориться: «Ты просил сделать так, но я хочу попробовать вообще другой вариант предложить, и твой сделать не успею, можно так?» Заметьте, что даже эта фраза звучит странновато и вызывает встречные вопросы, но тут по-крайней мере есть, о чём говорить, и не будет неприятных сюрпризов потом.

Кстати, дизайнеры, которые умеют удивлять арт-директора крутыми решениями, обычно и с ожиданиями умеют работать.

В обсуждении паразитного «то что» всплыло ещё одно бесячее слово последнего времени — история. Анастасия пишет:

Пришло слово «история», которое заменило собой 90% существительных

«История» — особо плохой паразит. В отличие от других слов, заменяющих собой любые существительные, это внешне кажется нормальным содержательным словом. Когда говоришь «фигня», «дело», «штука», то сам предмет как бы и так понятен, а важно, что именно он нём говорится. Но слово «история» — не просто паразит, а способ составить синтаксически верное предложение на основе облака тегов без смысла. Ты не можешь сформулировать мысль, у тебя вертятся на языке только отдельные слова, и «история» помогает говорить так, как если бы мысль была.

Участник встречи задаёт вопрос коллеге: «Как вы хотите организовать работу на этой задачей?» У коллеги нет ответа, но он чувствует, что что-то не то с оценкой сроков и непонятно, где как искать исходные материалы. В его голове всё это похоже на какую-то абстрактную коммуникацию. И вот он, не имея ответа, тем не менее, отвечает: «Ну это история про улучшение коммуникационной истории». Слова типа «фигня» или «штука» сделали бы мгновенно очевидным и говорящему, и слушающему, что мысли в предложении не содержится. А с историей другая история.

Вы знаете, то что я не выношу издевательств над русским языком. Некоторых из вас ужаснуло предыдущее предложение, а некоторые ничего не заметили и сами так говорят каждый день. К вам-то я и обращаюсь.

Что за нахрен «то что» на месте «что»? Вы что все, с ума посходили? Как у вас язык не отваливается, когда вы это произносите? Вот за последние несколько дней примеры:

— Я попробую сделать вид, то что я этого не услышал.

— Ты уверен, то что сметана свежая?

— Прости, то что я опоздал.

— Я надеюсь, то что у вас всё в порядке.

— У меня такое ощущение, то что...

Иноагент Юрий Дудь в своей давней лекции говорит так непрерывно:

— Так сложилось, то что интервью — это одна из основных...

— Мы всегда говорим, то что это происходит случайно...

— Я понимал, то что это можно доспросить потом по телефону...

— Вы должны понимать, то что чтобы человек раскрывался...

— Мне неловко, то что это самоцитирование...

Это было шесть лет назад, и тогда я думал, то что это его личная придурь. Но сегодня эта срань повсюду: так говорят половина подкастеров и инфлюенсеров. Этим отравляют детей прямо начиная с заставки «Малышариков»:

— Ну и что такого, то что нос не дорос?

Люди умудряются добавлять «то что» даже в случаях, когда «то» уже было перед этим в какой-то форме! Тоже за последние несколько дней:

— Дело в том, то что...

— Это же не работает так, то что (описывает, как могло бы работать)...

— Ты сказал мне о том, то что…

— Это всё из-за того, то что...

— Начнем с того, то что…

Представьте, то что вместо «как» все бы вдруг начали говорить «так как»:

— Я покажу тебе, так как правильно говорить по-русски.


Или вместо «где» — «там где»:

— Звоню уточнить, там где мы именно встречаемся?

Это безумие! Никакого «то что» не бывает. Может быть только «то, что» через запятую. И это совсем другое дело, с ним у предложения меняется смысл.

— Ты сказала то, что я хотел услышать.

Означает: я хотел услышать «я тебя люблю», и ты сказала «я тебя люблю». Ты сказала именно то, а не что-то другое. Слово «то» тут указывает на что-то, а не просто так стоит.

— Ты сказала, что я хотел услышать.

Означает косвенную речь: ты сказала «ты хотел услышать» (а я хотел увидеть, например).

Когда-то интернет на телефоне назывался GPRS. Работал медленно, но работал.

Потом появился следующий стандарт — EDGE. Работал нормально, но ловил не везде — где-то продолжал ловить только GPRS. И постепенно стало так, что если где-то ловит GPRS, то интернета там нет. Он стал работать не «медленно», а «никак».

На смену EDGE пришёл 3G. Работал хорошо, но ловил не везде — где-то продолжал ловить только EDGE. И постепенно стало так, что если где-то ловит EDGE, то интернета там нет. Ни нормального, ни медленного — никакого.

Что ж добро пожаловать в эру 4G, 5G и LTE! Эти штуки работают очень быстро, но — вы и сами знаете — ловят не везде — где-то продолжает ловить только 3G. И конечно же он теперь не работает! Что за дурдом? Нафига было ломать 3G, которого хватало для всего? А главное: нафига все эти градации между GPRS, EGDE и 3G, которые нет-нет да появляются на всяких загородных трассах, если все эти слова значат «интернета нет»?

Кстати, когда я жаловался на это кому-то в личной беседе, мне сказали, мол, это просто запросы-объёмы растут, и то, что пять лет назад казалось «нормально», сейчас очень медленно. Но нет: на GPRS можно было спокойно проверять почту и общаться текстом в чате. А сегодня у тебя показывает полный приём 3G, а Телеграм крутит колёсико Updating и ничего не происходит.

Когда покупаешь новый чайник, в нём нужно пару раз вскипятить воду, причём лучше с лимонной кислотой, чтобы он перестал пахнуть новым чайником. А надо отметить, что запах нового чайника — это не запах нового Макбука; он противный и несовместим со вкусом чая.

Необходимость «подготовить к использованию» чайник описана прямо в инструкции. То есть люди прекрасно отдают себе отчёт в том, что зачем-то продают чайник, не готовый к использованию!

Спрашивается: нахрена это делается? Почему не избавиться от запаха до того, как продавать чайник? Зачем портить людям первое впечатление от своего продукта? Кто принимает решение о том, что и так сойдёт?

В начале одного из яхтенных походов капитан рассказывал команде полезную теорию и давал интересные задачки. Один из вопросов был такой: как называется сила, которая заставляет парусную яхту двигаться?

Участники стали выдавать варианты ответа, типа там «давление ветра на парус». А у вас какие варианты? Подумайте, прежде чем читать дальше. Это вопрос по физике. Правильный ответ оказался такой: сила трения. При чём здесь она?

Ветер, конечно, дует, и возможно, даже в парус. Но дальше есть какие-то верёвки, которые или привязаны к определённым частям лодки, или держатся в блоке. Именно в этом месте обеспечивается передача силы от ветра на яхту. Если трения будет недостаточно, узлы развяжутся, а блоки не удержат верёвки — яхта никуда не поплывёт. Искусство завязывания узлов состоит в том, чтобы и обеспечивать высочайшее трение, и мочь его при необходимости убирать.

Это не просто хитрая загадка, а весьма полезное практическое знание. После этого урока начинаешь смотреть на верёвки совсем иначе — видеть в них мощь и опасность. Если в руке окажется натянутая верёвка, то всю колоссальную силу трения, которая приводит в движение многотонную посудину, ты почувствуешь на своей коже, от которой после этого мало что останется.

Некоторые относятся к музыке как к языку: якобы те или иные идеи, чувства, образы можно передать с помощью музыки. Можно встретить множество объяснений того, что именно стоит за тем или иным произведением: популяризаторы музыки как бы «переводят» музыку на язык слов. Зная моё неравнодушие к музыке, у меня тоже иногда спрашивают, что для меня значит то или иное произведение, что я вижу или представляю, когда его слушаю.

Но что значит язык? Язык — это средство общения, передачи информации. Мы можем переводить мысли с одного языка на другой. Да, какие-то нюансы при этом теряются, какие-то слова невозможно перевести буквально. Бывает, что фраза особенно изящно звучит на определённом языке. Но в целом нет такого, что некая мысль в принципе возможна только на испанском.

А музыка — это не язык. Нет такого, что одну и ту же мысль можно выразить музыкой, можно словами, а можно картиной. Музыка — не форма передачи каких-то мыслей; музыка первична и самоценна. Это не средство «для чего-то», это уже само «что-то». Когда я слушаю музыку, я ничего не вижу и не представляю. Зачем мне отвлекаться от музыки на что-то другое?

Я думаю, настоящее наслаждение от музыки способен получать только тот, кто может не искать за ней что-то ещё, а воспринимать её непосредственно.